Таганрог снова стал одним из основных пунктов приема украинских беженцев. Многие оказались в городе, бежав из практически полностью разрушенного Мариуполя. Они рассказали РБК, как переживали городские бои и как бежали в Россию
*
Фото: Сергей Пивоваров / РИА Новости
С начала военной спецоперации на Украине из Донецкой и Луганской народных республик эвакуировано чуть более 1 млн человек. Одним из основных пунктов, откуда бежали люди, стал Мариуполь. До начала операции в городе у Азовского моря жили более 400 тыс. человек. Сейчас он практически полностью разрушен, а большинство жителей уехали.
После «фильтрации» мариупольских привозят в Таганрог и размещают в ПВР (пунктах временного размещения), чтобы дальше отправить по стране — от Липецка до Хабаровска. Крупнейший пункт в городе расположен во Дворце спорта. Корреспондент РБК пообщался с теми, кто временно живет во дворце, где на спортплощадке устроено больше 400 койко-мест.
«Смотрят на наличие татуировок»
Все въезжающие в Россию с Украины, проходят так называемую «фильтрацию». «Пальчики катают. Базу свою делают. Выявляют кого-то. Вопросы задают: было — не было. Есть ли у тебя [родственники] в службах безопасности Украины, ВСУ, «Азова» и так далее. Ну, смотрят на наличие татуировок, чтобы не было потертостей от разгрузки. Но насилия не было», — рассказывает РБК 38-летний Константин.
Он железнодорожник, жил в поселке Мирном — это северо-восток города, ближе к границе c ДНР. Мирный сильно пострадал от бомбежек. «ВСУшные войска заходили в поселки. Они приезжали, ставили пушку, с угла отстрелялись и ушли. Понятно, что будет прилет. И этим разбивалось это все (гражданские объекты — РБК). Украинские власти говорят, что мы захищаем (защищаем) Мариуполь. Если захищаете, то стойте на рубежах, на своей первой линии. А зачем вы заходили в город? Зачем вы танки… Прячетесь в девятиэтажки, залезаете с джавелинами. Зачем? Хотя бы эвакуировали людей», — говорит он. «Ничего не было организовано. Даже 24-го числа никто ничего не говорил. Только когда комбинат [Ильича] начали останавливать, а я прожил здесь 30 лет, комбинат никогда не останавливаться, поняли, что что-то будет, — говорит он. — Ну привезти хотя бы просто гуманитарку? Я не думаю, что нельзя было договориться».
В Мариуполь Константин, скорее всего, не вернется. «Если будет инфраструктура, да, я готов, а так вообще, конечно, не при нас. Очень сильные повреждения там. Детям надо где-то учиться, а школ просто нет», — говорит он и признается что, его сыну 18 лет — это еще одна причина не возвращаться в город. Он бы не хотел, чтобы тот воевал за одну из сторон. Теперь он, как и почти все в этом таганрогском ПВР, поедет в Липецк, ближе к вечеру их заберет автобус и отвезет на вокзал.
Читайте на РБК Pro
Pro
4 важных урока кризисных лет для управленца: пора их выучить
Статьи
Pro
Экс-глава IBM: лучше поспешить и ошибиться, чем опоздать и ошибиться
Статьи
Pro
$2 тыс. за увольнение: как Zappos построила самую необычную стратегию
Статьи
Pro
Какие 5 вопросов надо задать работодателю на собеседовании
Статьи
Pro
8 минут за кофе — долго: как вычислить лучшее место для торговой точки
Статьи
Pro
Кого и как будут наказывать за исполнение западных санкций
Статьи
Pro
Риски руководителей западных компаний, которые уходят из РФ. 4 ситуации
Статьи
Pro
Как санкции могут заблокировать ИИС из-за валютного долга
Статьи
«Бабки в палате, говорили, что я ночью вскакиваю, кричу и укрываюсь с головой»
На улице Героической в Ильичевском районе Мариуполя стоят обломки девятиэтажки — одна половина сгорела, другая рухнула, вспоминает 66-летняя Елена. В доме не было подвала-убежища и люди прятались от обстрелов на лестничной клетке у лифта (решили, так безопасней), продолжает одинокая пенсионерка, у которой нет родственников ни в России, ни на Украине. Там, у лифта, они с соседями постелили себе подушки, а когда начинался обстрел, подбирали под себя ноги и накрывались одеялом.
«У нас за домом роддом № 1 стоял, а в роддоме вот эти (украинские военные — РБК) ховались (прятались). И эти 27 суток палили по нашему дому, потому что наша девятиэтажка закрывала роддом. Сначала сбили весь восьмой и девятый [этажи]», — рассказывает она. «27-го марта роддом взорвали, и мы разошлись все по квартирам. Окна все повыбивало, но хоть можно было ноги вытянуть», — продолжает она. Но 28-го утром рано утром в их дом попал еще один снаряд и часть его рухнула. «Наша часть вся провалилась. Тряхануло, и у меня часть квартиры упала вниз. И я с балкона лезла, знала, что стекол нигде нету, на шестой [этаж]. А на шестом, там пошло уже вот так вот, — она пытается показать руками груду бетона. — Покаты, глыбы. Там я увидела Борю, соседа. Он говорит: «тетя Лена, подожди, сейчас, я малого вытяну [и помогу тебе]». На девятом этаже их дома жила Оксана с девятилетним сыном Андреем. Ночью, когда дом взорвали, они упали вслед за бетоном, мать погибла, а мальчик уцелел в кармане между плит — его и доставал Борис.
Источник: rbc.ru