Глава крупнейшей итальянской энергетической компании Enel Франческо Стараче рассказал РБК, как за десять дней перевести более 50 тыс. сотрудников на удаленку и почему антивирусные ограничения вряд ли отменят до конца года
Франческо Стараче
(Фото: Giulio Napolitano / Bloomberg)
На наши активы не было негативного влияния из-за коронавируса
— Enel подошла к кризису неплохо подготовленной — с диверсифицированным портфелем активов, €11,6 млрд от основной деятельности (funds from operations, FFO) по итогам 2019 года и свободным денежным потоком на €1,7 млрд. Какие ваши активы пострадали больше всего из-за экономического спада? Как вы изменили бизнес-план на 2020 год?
— Мы не меняли бизнес-план на 2020 год, он остался прежним. У нас не было ситуаций, влияющих на непрерывность деятельности или другого негативного влияния на наши активы из-за распространения коронавируса. Большинство принятых мер направлены на обеспечение безопасности персонала, находящегося на производственных объектах, и обеспечение стабильного и непрерывного функционирования наших активов. Мы проводим текущие ремонты, за это время не было проблем с нашими активами, расположенными по всему миру, не только в Италии.
Все же в начале кризиса нашей основной задачей было защитить жизни и здоровье наших сотрудников
— Как вы будете сокращать инвестиции на этот год? В 2019 году вы потратили около €10 млрд.
— Мы подтверждаем запланированные на 2020 год капитальные затраты примерно на таком же уровне (около €10 млрд. — РБК). Могут возникнуть небольшие задержки в строительстве электростанций на основе возобновляемых источников энергии из-за режима самоизоляции в Испании. Карантин, введенный испанским правительством, заморозил стройки примерно на месяц, но сейчас власти смягчили ограничения, и работы восстановлены. Это окажет незначительное влияние на капитальные затраты.
Enel — крупнейшая в Европе энергокомпания по размеру рыночной капитализации (€62,95 млрд) со штаб-квартирой в Риме, присутствует в 32 странах. Группа Enel управляет электростанциями мощностью более 88 ГВт, из них больше половины, 45,9 ГВт, «зеленая» генерация под управлением Enel Green Power. Протяженность распределительных электросетей — около 2,2 млн км.
В России Enel принадлежит 56,4% энергокомпании «Энел Россия», которая владеет тремя ГРЭС — Конаковской, Среднеуральской и Невинномысской — с общей мощностью 5,6 ГВт. Компания строит в России три ветропарка — Кольскую ветроэлектростанцию (201 МВт) в Мурманской области, Азовскую (90 МВт) в Ростовской области и Родниковскую (71 МВт) в Ставропольском крае. Общая стоимость строительства трех проектов — €495 млн. Enel также владеет 49,5% энергосбытовой компании «Русэнергосбыт», основного поставщика РЖД.
Выручка Enel за 2019 год составила €80,3 млрд, EBITDA — €17,9 млрд, чистая прибыль — €4,8 млрд, чистый долг — €45,2 млрд. Крупнейший акционер Enel — Министерство экономики и финансов Италии (23,6%), 60,3% принадлежат институциональным инвесторам, 16,1% — розничным инвесторам.
— После начала распространения коронавируса вы перевели больше половины сотрудников на дистанционную работу и стали использовать только онлайн-каналы для взаимодействия с клиентами. Какие первые результаты такой работы? Может ли это быть эффективно?
— Мы перевели на smart working (режим удаленной работы) около 37 тыс. сотрудников по всему миру — от России до Чили — примерно за десять дней. Все люди, которые ходили в офисы, теперь работают из дома, в офисе никого не осталось. Мы это сделали, чтобы они не подвергали себя опасности заражения.
Но оставалось еще около 30 тыс. человек, которые работают на электростанциях, сетях, обслуживают активы. Половине из них, около 15 тыс., мы сказали: «Вы не можете работать из дома, потому что ваша работа к этому не приспособлена. Оставайтесь дома, но будьте на связи, чтобы в любой момент вы могли прибыть на работу в случае необходимости». Для остальных 15 тыс. человек мы изменили условия по техническому обслуживанию и ремонту активов и управлению сетями. Мы поделили их на множество отдельных вахт, разработали различные графики смен, чтобы свести к минимуму контакты между небольшими группами людей. И это значительно снизило риск заражения.
Мы очень многое поменяли в нашем подходе к работе, почти все! Мы создали систему мониторинга, которая в ежедневном режиме отслеживает, как меняется производительность компании в ходе этой масштабной трансформации. Выводы достаточно любопытные, потому что эти огромные перемены оказывают очень небольшое влияние на операционную деятельность. Так что это была успешная трансформация.
— Какие результаты вы имеете в виду?
— Во время этой трансформации мы не наблюдали ухудшения результатов деятельности. Компания показывает более или менее такие же результаты, хотя в офисах не осталось никого, часть людей работают из дома и только половина обычного состава — на объектах.
Что касается общения с клиентами, то действительно в офисах не осталось менеджеров по продажам, потому что это сейчас невозможно. Но только с использованием онлайн-каналов продаж количество наших клиентов увеличилось на 30% по сравнению с докризисной ситуацией.
— Вы сказали, что перевод компании на дистанционную работу занял около десяти дней. Это было сделано по требованию властей или это самостоятельное решение?
— Мы приняли такое решение, потому что увидели, что в Италии распространение вируса очень быстро росло. После введения режима карантина только в нескольких небольших регионах мы поняли, что он будет распространен повсеместно. Мы предвосхитили такое развитие событий на несколько дней и решили действовать. Точно так же мы предвидели карантин и в других странах, где работает компания, потому что уже знали, что везде будет аналогичный сценарий. Например, в России мы перевели сотрудников на дистанционную работу примерно за десять дней до того, как были приняты первые меры [властями], а в Латинской Америке еще раньше — за три недели до [объявления властями карантина].
Я закрыл офис и ни разу туда не возвращался
— Вы считали, сколько лично уже работаете из дома?
— Да! Это как на военной службе, ты отсчитываешь дни. (Улыбается.) Я работаю из дома уже больше 30 дней.
— Какие впечатления? Вы общаетесь с партнерами и коллегами только дистанционно или иногда все-таки приезжаете в офис?
— Я закрыл офис 13 марта и ни разу туда не возвращался. Я работаю только из дома и общаюсь с людьми через видеоплатформы. Я нахожусь в огромном потоке информации, я провожу конференц-звонки на 10–15 минут один на один с 280 топ-менеджерами Enel. Я уже провел 140 таких виртуальных встреч, и мне остается еще столько же, чтобы понять, какова реакция, какие чувства они испытывают от таких странных рабочих условий. Я общаюсь с вами и другими журналистами. Сейчас у меня будет разговор с высокопоставленным чиновником ЕС, тоже аналогичным способом.
Я начинаю рабочий день в девять утра, в час дня делаю перерыв на обед и потом продолжаю работу. Я стараюсь придерживаться правила не проводить звонки позже семи вечера. Это позволяет выстраивать день, иначе ты будешь работать и днем и ночью. Необходимо себя дисциплинировать в таких обстоятельствах.
— Продолжительность вашего рабочего дня увеличилась?
— Она несильно изменилась, но рабочий день стал более структурированным. Общение через онлайн-платформы вынуждает тебя быть более прямым, ценить время и быть более эффективным. Ты должен быть более сконцентрированным, больше слушать: вы не можете разговаривать одновременно, необходимо предоставить время и проявить уважение по отношению к каждому.
Это представляет совершенно другой способ общения, что очень интересно. Я считаю, что мы все вместе учимся этому новому рабочему распорядку. Когда это все закончится, думаю, мы привнесем в нашу привычную жизнь часть этого опыта, такой способ общения в том числе. Вы будете общаться онлайн, возможно, не с теми людьми, которых вы видите в первый раз, но с уже знакомыми вам — с вашей командой или даже коллегами из других компаний, с которыми вы раньше общались вживую. Это немного странно для первого знакомства, но это работает.
Гибридная ситуация от Пасхи до Рождества
— Когда пандемия коронавируса закончится, как вы думаете, сколько людей продолжат работать дистанционно?
— Прежде всего надо понять, когда закончится эпидемия. И ответа на этот вопрос мы точно не знаем. Мы думаем, что это будет очень длинный марафон, не короткий спринт. Мы должны быть готовы к работе в гибридной ситуации, когда часть людей выполняет работу, которая может быть сделана без проблем в домашних условиях, им лучше оставаться дома. Но другие должны будут работать на местах — в каких условиях, с какими мерами защиты, на основе каких правил?
Сейчас мы готовим Enel к этой трансформации, которая, возможно, продлится до Рождества. Я думаю, что это займет намного больше времени, чем многие думают. Мы должны быть готовы работать в таких условиях как можно дольше.
— От Пасхи до Рождества?
— Да. Мы используем такие даты, чтобы их проще было запомнить.
— Как вы думаете, какие профессии в вашей индустрии и в целом не понадобятся в будущем в виду роботизации, перевода части сотрудников на дистанционную работу, заключения контрактов онлайн и так далее?
— Многие думают, что под большим риском находятся «синие воротнички», потому что на заводах много-много лет назад машины заменяли рабочих в цехах. Сейчас так вопрос не стоит. Я думаю, что автоматизация или искусственный интеллект и цифровые инструменты больше меняют стиль работы «белых воротничков» — клерков, работающих в офисах, а не в цехах.
Это не угроза, а большая трансформация рабочих задач, которые решаются в офисах. Это будет основным вызовом — как переобучить людей, изменить их работу, чтобы они могли выполнять другие задачи и позволяли искусственному интеллекту и автоматизации брать на себя часть работы, которую легко выполнять.
Например, будет очень сложно заменить официантов в ресторанах роботами, но кассира — намного проще.
Франческо Стараче
(Фото: Chris Ratcliffe / Bloomberg)
— Вы сказали, что в будущем потребуется меньше «белых воротничков» в офисах. А на кого их можно будет переобучать?
— Части из них придется переучиваться, кто-то займется чем-то другим. Я в своей жизни много раз менял работу. И если посмотреть, чем я занимался 20 лет назад, я уже изменился! Нам всем нужно меняться в соответствии с требованиями рынка и развитием технологий. Я считаю, что это к лучшему. Кто хочет заниматься одним и тем же всю свою жизнь?
В Enel очень важно быть честными с людьми, говорить правду. Объяснять: «Смотрите, ваша работа изменится. И есть такие альтернативы. Что из этого вы хотели бы выбрать?»
Франческо Стараче, окончивший факультет ядерной техники Миланского технического университета в 1980 году, пришел в Enel 20 лет назад — в 2000 году. Он занимал должности руководителя подразделения Business Power и управляющего директора по регулированию рынка. В 2008–2014 годах Стараче возглавлял Enel Green Power, которая объединяет активы в области возобновляемой энергетики. В мае 2014 года он был назначен гендиректором Enel.
До прихода в Enel Стараче занимался управлением строительства электростанций в General Electric, ABB Group и Alstom Power Corporation, в которой он возглавлял подразделение по продаже газовых турбин. Помимо Италии работал в Египте, Саудовской Аравии, Швейцарии и США.
— Италия оказалась в эпицентре пандемии, а вслед за ней — Испания, США и другие страны. Что должны сделать Италия и итальянский бизнес, в частности, чтобы остановить пандемию? И какой стратегии выхода из кризиса вы придерживаетесь — V-образной или медленного восстановления?
— Я считаю, что пандемия в Италии уже под контролем после шести недель строгого карантина. Он работает везде — в Ухане, в Италии, Испании и так далее. Вирусу все равно, итальянец ли вы, русский или китаец, он очень нейтрален относительно национальности. Больницы [в Италии] больше не находятся под таким давлением из-за наплыва пациентов в тяжелом состоянии, но все равно остается определенное количество инфицированных людей, с которыми система здравоохранения может справиться. Теперь Италия должна перезапустить свою деловую активность, мы сможем выходить на улицу, соблюдая меры предосторожности, в условиях контроля некоторых передвижений и новых способов общения до тех пор, пока не будет разработана система вакцинации, что произойдет, вероятно, до конца года. Поэтому я сказал, что до Рождества [будут продолжать действовать определенные антивирусные меры].
Эпидемия под контролем, теперь вопрос, как возобновить экономическую активность, чтобы не допустить новой вспышки распространения инфекции. Опыт, который теперь есть у Италии, пригодится для других стран — Испания на неделю запаздывает, а другие еще немного больше. Но все проходят по одному и тому же пути.
— Значит ли это, что восстановление экономики будет медленным?
— В Китае после отмены карантина заводы начали работать как подорванные, потому что они хотели наверстать два месяца простоя. Я думаю, что это же произойдет в Италии и в других странах. Мы увидим месяц активной деятельности, нацеленной на восстановление утраченного. Но затем есть риск спада, если не будут даны новые распоряжения. И весь мир должен будет проходить через эти экономические циклы — от перезапуска до остановки до тех пор, пока вирус не закончит свое путешествие по миру.
Для нас очень важно, что происходит в США, потому что американская экономика имеет огромное значение для всего мира. В США уже 10 млн безработных, это значит 10 млн клиентов без денег, 10 млн приостановок платежей по ипотеке. Это может привести к глобальной рецессии. Поэтому для США очень важно перезапустить производственный цикл. Все страны теперь очень связаны между собой: никто не сможет сделать этот перезапуск экономики в одиночку. Нужно будет дождаться, когда это сделают и другие страны.
В России все требует большого пространства и масштаба
— Как этот кризис отразится на клиентах Enel и в целом на нефтегазовой и энергетической индустрии?
— Думаю, что он отразится на некоторых клиентах Enel. У нас 73 млн клиентов по всему миру, некоторых это затронет больше, чем других. Если начнется глобальный экономический спад, у наших клиентов будет меньше денег, как и в экономике в целом, что для нас тоже не будет благоприятно. Мы будем продолжать работать и предоставлять электроэнергию. Преимущество энергетической отрасли заключается в том, что это непрерывный процесс, ты должен всегда поставлять электроэнергию. В этом смысле мы несколько более защищены, но в более долгосрочной перспективе, если экономика не начнет восстанавливаться, мы все пострадаем.
Я думаю, что нефтегазовые компании уже испытали на себе проблемы падения спроса и ее перепроизводства, еще до начала кризиса из-за распространения COVID-19. Кризис это только усугубил, и, возможно, это (низкий спрос. — РБК) продлится дольше, чем сама эпидемия. Снижение спроса на нефть и газ, скорее всего, будет долгосрочным трендом.
— Не помешает ли нынешний кризис и резкое падение цен на нефть реализации общеевропейского энергоперехода под названием Green Deal стоимостью €1 трлн, цель которого — достижение нулевых углеродных выбросов к 2050 году?
— Green Deal, которую ЕС назвал одним из своих ключевых приоритетов, является отражением того, что уже делают многие страны, — декарбонизация хороша для экономики сама по себе. Она не подразумевает субсидий и денег. Она предполагает только определенные решения на уровне правительств, которые достаточно очевидны. Я думаю, что COVID-19 ускоряет такие решения, а не откладывает, потому Green Deal будет использоваться как возможность для возобновления экономических отношений. Мы уже слышали заявления высокопоставленных чиновников ЕС и многих стран, включая Германию, Италию и Испанию, о том, что они будут фокусироваться на этом соглашении, чтобы перезапустить свои экономики и возобновить инвестиционные циклы.
— Ускорит ли это переход от автомобилей с двигателем внутреннего сгорания на электромобили, такие как Tesla? К слову, Tesla уже была вынуждена приостановить работу нескольких заводов в США.
— Я не думаю, что мы лишимся электрокаров из-за коронавируса. Это станет конкурентным способом передвижения. Это долгосрочный тренд, инвестиции в эту индустрию уже превысили $100 млрд (кумулятивно). Это невероятная трансформация транспортного сектора, которая непременно произойдет. Кстати, из-за кризиса были приостановлены продажи любых автомобилей — и с двигателем внутреннего сгорания, и электрокаров. Если вы сидите дома и не можете выйти, вы и не можете купить машину, вы просто отложите такую покупку.
— Enel по-прежнему заинтересована в российском рынке? Намерены ли вы участвовать в новых конкурсах по строительству объектов генерации на основе возобновляемых источников энергии?
— Да, мы совершенно счастливы работать в России, мы заинтересованы в развитии сектора возобновляемых источников энергии. Сейчас Enel уже работает над реализацией трех таких проектов. Мы также заинтересованы в развитии проектов в области возобновляемых источников энергии с российскими партнерами в соседних с Россией странах и ищем такие возможности.
Это долгосрочные инвестиции, это не происходит за один день. В России все требует большого пространства и масштаба, на такие проекты уходит несколько лет. Нас это полностью устраивает, мы остаемся в России и продолжаем работать над этим.
Источник: rbc.ru